Тайник на Эльбе - Страница 3

К оглавлению

3

Азизов кивнул.

— И не подошла. А тут — трамвай. Я, конечно, с передней площадки — у меня ребёнок… Ну, поехали мы. Две остановки тихо ехали, а как стали приближаться к третьей, начал он скандалить.

— Тот самый старик?

— Тот самый. Бумажник, кричит, украли. Я бы не обратила внимания — мало ли что случается. Но вижу — врёт.

— Почему так решили? Объясните, пожалуйста, подробнее. Это очень важно.

— Кричит: «Бумажник украли, в бумажнике продуктовые карточки». А я-то ведь знаю, не было там никаких карточек!

— Подробнее, пожалуйста.

— Старик у магазина бумажник наизнанку выворачивал, карточки искал. Тогда не было карточек. А теперь вдруг появились… Я правильно говорю?

— Продолжайте, пожалуйста, — сказал Азизов, все больше заинтересовываясь рассказом женщины.

— Ну, что дальше было, вы знаете… Да, ещё! Когда вора на крыше дома ловили, я в тот двор вошла. Там много народу собралось. Оглянулась — рядом со мной тот самый старик. «Ах ты, говорю, такой-сякой! Зачем человека зря обвиняешь? Карточек-то не было у тебя!» Здесь все зашумели — милиционер и солдаты вывели того, что поймали. Ну, я на них и зазевалась. Потом оглянулась — старика нет. Его и милиционер искал, да не нашёл. И я подумала: надо сходить в отделение. Человека-то, может, зря… Хотя зачем он бежал, начальник?

— Вы все рассказали? — спросил Азизов.

— Что знала, то рассказала.

— Не совсем. — Семин взял лист бумаги. — Как выглядел тот старик? Вспомните его лицо, костюм, шапку. Какого он роста, сколько ему примерно лет.

Женщина подумала и довольно точно описала второго участника происшествия.

Азизов наклонился к Семину, сказал несколько слов. Тот вышел. Вернувшись, положил перед Оруджевой полдюжины фотографий.

— Скажите, нет ли здесь карточки того старика?

Женщина внимательно осмотрела фотографии.

— Нет, — твёрдо сказала она, — это другие. Это, начальник, совсем другие люди.

— Спасибо, товарищ Оруджева. — Азизов поднялся. — Вы помогли нам. Если вспомните что-нибудь ещё — позвоните. Вот, на этой бумажке телефон.

Женщина бережно спрятала бумажку, подняла ребёнка и направилась к выходу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Убедившись, что человека в ушанке задержали, старик выбрался на улицу и заспешил в обратную сторону. Вскоре он вновь был у домика с палисадником. Постояв перед дверью, из которой час назад вышел незнакомец, он решительно постучал. На стук никто не отозвался.

«Не хватает только, чтобы её не оказалось дома», — подумал, старик и постучал ещё раз.

За дверью послышались шаги.

— Кто там? — спросил голос.

— Гость.

Дверь отворилась. На пороге стояла пожилая женщина в халате.

— Дома ваш квартирант? — осведомился посетитель, любезно улыбаясь.

— Нет. — Женщина взялась за дверь, чтобы запереть.

— Минуточку! Мне, собственно, не его самого… Понимаете, мы с ним приятели, и я принёс по его поручению… Вот! — Старик протянул маленький свёрток.

— Дайте мне. — Женщина выставила грязную ладонь. — Давайте, я передам.

— Пожалуйста, — сказал старик, шагнув вперёд, но не выпуская свёртка из рук. — Только я бы хотел и записочку… Где её написать? Можно пройти в его комнату?

Женщина молча указала на дверь. Старик толкнул её, вошёл и оказался в маленькой комнатке с единственным окном, выходившим во двор. У стены стояла железная кровать, под него — фанерный чемодан, возле окна — столик и табурет.

Старик уселся за столик, вынул блокнот и карандаш. Он не торопился, подолгу мусолил карандаш, аккуратно выводя букву за буквой. Женщина стояла в дверях, наблюдая.

В коридоре что-то забулькало, зашипело.

— Кажется, пахнет горелым, — сказал посетитель, нюхая воздух.

Хозяйка охнула, метнулась к двери. Послышался грохот кастрюль, что-то упало и покатилось по полу…

Через минуту, когда женщина вновь появилась в комнате, старик сидел в той же позе, но уже не писал. Казалось, он находится в раздумье.

— Боюсь, что приятель напутает, — нерешительно проговорил он. — Что же делать?… Знаете, лучше я зайду попозже и все объясню… Да, да

— так будет лучше. Когда он приходит?

— Кто его знает! — Хозяйка пожала плечами. — Вечером приходит, поздно…

— Ну и отлично. Вечером зайду.

И посетитель сунул свёрток в карман. Женщина проводила его, захлопнула дверь. Слышно было, как загремели засовы и повернулся в замке ключ.

Под вечер старик появился на вокзале. А через час с небольшим электричка доставила его на маленькую станцию. Отсюда было рукой подать до селения на берегу моря.

— Слава тебе, всевышний, — прошептал старик, отпирая дверь небольшого домика, стоящего на краю селения.

Он вошёл, старательно запер за собой дверь и со вздохом облегчения опустился на кровать. Хотелось есть, мучила жажда, но не было сил встать, чтобы развести огонь, вскипятить чай и состряпать ужин.

Стемнело. Взошла луна. От окна протянулись по полу тусклые жёлтые полосы. С улицы послышалось мычание коров, блеяние овец и коз. Захлопали ворота, потянуло дымом. Сельчане загоняли на ночь скотину, готовили пищу.

В каждом доме были свои радости и горести, интересы и надежды. Здесь, как и по всей стране, жили вестями с фронта. Шла весна тысяча девятьсот сорок четвёртого года, и по мере того как наши войска все дальше продвигались вперёд, люди все с большим нетерпением ждали конца войны и желанного слова — победа!

Не ждал этого только старик.

3